Чему и как мы учим наших детей? Пригодится ли это им в будущем?

Слово «учитель» давно перестало звучать гордо, сейчас каждый родитель сам знает, как и чему нужно учить его детей, и не скрывает своего мнения. И тем не менее наступает время, когда звенит первый звонок и школа мощным вихрем врывается в тихую гавань российских семей.

Тогда родители узнают о нуждах учебного заведения, о новых программах обучения и утвержденных учебниках, влюбляются в строгих учителей и так же страстно их ненавидят, волнуются, обсуждая до ругани в родительских чатах объявленные грядущие перемены, а главное — ждут судного часа, замирая при одном лишь его упоминании, — ЕГЭ.

— В марте об изменении в системе образования было сделано три громких заявления. Действующий сенатор Виктор Бондарев на встрече с министром просвещения Ольгой Васильевой посетовал, что российский ребенок не знает, что такое граната и как ее бросать, и предложил вернуть в школу предмет «Начальная военная подготовка». Вслед за этим выступил глава «Юнармии» Роман Романенко и сообщил, что членам его движения 20 российских вузов станут начислять дополнительные балы к ЕГЭ.

И словно дополняя картину, «Московский комсомолец» в статье «Две трети девятиклассников не знают математики. Эксперты заговорили о катастрофе» приводит статистку, согласно которой простенькую задачу на движение не могут решить 55% школьников, — напомнил всем Игорь Коломийцев. — Резонно возникает вопрос: а насколько современна система образования России и соответствует ли она требованиям сегодняшнего дня?
Иветта Давыдова, частный преподаватель английского языка, отметила, что дети сегодня благодаря цифровой среде развиваются стремительно, и далеко не все учителя успевают соответствовать их запросам.

— Что нового скажет учитель из того, чего ребенок не найдет в интернете? Задай вопрос в Гугле — и вывалится 2 миллиона ссылок на ответ. Ни один учитель столько не знает, теперь его задача — не научить, а заинтересовать. Но детям скучно в школе, и многие из них либо переходят на семейное обучение, либо начинают заниматься у репетиторов во вторую смену, — рассказала она.

Итог, по ее словам, получается один: измотанные учебой, дети теряют к ней интерес и к окончанию школы не могут определиться, куда им хочется пойти продолжить образование.

Ей возразила директор гимназии №18 Тамара Криштафович, которая отметила, что все дети разные. Большинство имеет мотивацию к учебе и с удовольствием ходит в школу. И молодые родители, «продукт» конца 90-х, ценят образование, просят хорошего учителя, который давал бы крепкие знания и строже спрашивал домашнее задание.

— На семейное обучение мало кто уходит, в основном это призеры всероссийских олимпиад или дети, перенесшие тяжелую болезнь. Они идут по индивидуальной программе. Сегодня из 150 выпускников моей школы лишь двое находятся на семейном обучении. Разве это показатель? — восклицает она.

С другой стороны, подобный спектр выбора форм обучения (семейная, экстернат, индивидуальный учебный график, самообразование), по мнению директора департамента образования администрации Краснодара Алексея Некрасова, говорит лишь о соответствии образования современным запросам общества.

— Учителя не умеют применять современные технические средства, а ученик с гаджетами на ты. У нас нет пока методик, чтобы этот вектор притяжения использовать во благо обучения в школе, — заметил он.

— А что касается самоопределения ученика, так в 11-м классе, по моему глубокому убеждению, он еще не может самостоятельно определиться с выбором будущей профессии. Для подростков важны и значимы мнения родителей и окружающего социума, они приводят их к выбору.
Владимир Белоусов, директор лицея №90, председатель профильного комитета по образованию городской Думы Краснодара, заметил, что все школьные проблемы закладываются в существующем сегодня обществе.

— Чем больше на федеральном уровне появляется идей по уменьшению отчетности, тем более усугубляется ситуация на местах. В прошлом году не было недели, чтобы в школу не пришла какая-либо контролирующая организация. Сотрудники одного из министерств на мою реплику: «Я не понимаю вашего здесь присутствия!», ответили предельно ясно и цинично: «Бизнес нам запретили «кошмарить», а кого еще можно?» 7

По словам директора, проверка — это особое напряжение административного и учительского состава, в котором им приходится жить постоянно. А 2,5 тысячи учеников в это же время ждут на уроки современного, активного и передового учителя…

— Сегодня школа выживает не благодаря чему-то, а вопреки всему. Безумная ситуация творится с учебниками. Один год — один федеральный перечень, следующий — другой перечень. Мы тратим более миллиона рублей ежегодно на то, чтобы закупить новые учебники. При этом понимаем, что в следующем году их придется снова покупать, но уже по другому федеральному перечню, — восклицает директор гимназии №3 Зинаида Стрелкова.

Дополнительную нагрузку преподавателям доставляют всевозможные проверки и апробации. Прямо сейчас каждая краснодарская школа участвует в четырех различных мониторингах, сделать которые надо срочно и обморочно, в течение недели максимум.

— Каждый ребенок, каждая параллель и каждый класс пишет несколько всероссийских проверочных работ. Мы не выставляем по ним оценки в журнал — ведь это проверка работы учителя и школы. Но время на это берется за счет сокращения часов школьной программы. Так и хочется сказать, ну дайте нам работать! Не мешайте!

По мнению политолога Александра Травникова, получить хороший результат обучения можно только при полном доверии к учителям, свободе директора в управлении школой как самодостаточной хозяйствующей и образовательной структуре.

— Психоэмоциальная нагрузка школьного учителя несравнима с нагрузкой преподавателя высшего учебного заведения, а ведь чтобы заработать на жизнь, им приходится брать по 2-2,5 ставки, — заметил он.

— Кроме того, потеряна система обучения учителей, способствующая их профессиональному росту. Адвокаты раз в пять лет обязаны отучиться и пройти аттестацию. Есть ли такая возможность у учителя?
Доктор исторических наук, профессор КубГУ Светлана Минц не согласилась с противопоставлением школьных и вузовских педагогов. Она подчеркнула, что есть учителя и Учителя. Настоящий Учитель, где бы он ни преподавал, всегда остается Учителем, независимо от того, умеет он пользоваться гаджетами или нет. Важно, как он работает не столько с техникой, сколько с живыми людьми.

— Преподаватель не обязан все знать. Тем более что есть педагогика сотрудничества, когда учитель и ученики помогают друг другу. Если преподавателюучителю требуется срочно обратиться к каким-то гаджетам, то в аудитории-классе всегда масса помощников. И студенты понимают, что в моем детском саду не было таких игрушек. Зато обучающиеся и чувствуют себя свободнее с таким преподавателем, ведь получается, не только он их учит, но и они его.

Анна Симанкова, замдиректора лицея ИСТЭК, заслуженный учитель России, обратила внимание на статус педагога в обществе.

— В какой момент мы потеряли уважительное отношение к учителю? Когда перестали им платить? Преподаватели у нас никогда много не зарабатывали, а в Советском Союзе был бум на учителя! — восклицает она.

— С тех пор ничего не поменялось: сейчас педагог выполняет госзадание. Давайте культивировать в семьях имидж учителя, формировать и поднимать его статус. И результат, я уверена, незамедлительно скажется на всей системе образования в целом.